Монеты России и СССР

Неправильный кодекс цитируете. Кодекс об административных правонарушениях, статья про мелкое хулиганство (часть вторая, "тяжёлая" - сопротивление лицам, охраняющим порядок) - до 15 суток. Для "уголовки" надо больше: или оружие, или ущерб имуществу, или расовая-национальная-прочая ненависть.Может, расстрелять? Нехрен, конечно, но на уголовку - не тянет. Если бы не слова "Богородице дево, Путина прогони" - не сидели бы.

Поконкретнее, уважаемые господа - бывшие дорогие товарищи

vitki.org/2012/05/09/россия-родина слонов/

Да уж...

Блин, проба пера...

Ну прям сатана в лице офицера ГБ... Эка Вы его "разрисовали".

Это поэзия.
Напишите сами что-то стихотворное и осмысленное, поймёте, как это трудно - вызвать понимание людей думающих. Вызвать же реакцию у людей рефлексирующих, судя по Вашему отклику, этого я уже добился, не сложно; ибо про ГБ в стихотвореннии нет ни слова, про сатану тем паче. О чём Вы - бог весть...

ЧЕКИСТ

ЮРИЙ ДОМБРОВСКИЙ

Я был знаком с берлинским палачом,
Владевшим топором и гильотиной.
Он был высокий, добродушный, длинный,
Любил детей, но выглядел сычом.

Я знал врача, он был архиерей;
Я боксом занимался с езуитом.
Жил с моряком, не видевшим морей,
А с физиком едва не стал спиритом.

Была в меня когда-то влюблена
Красавица — лишь на обертке мыла
Живут такие девушки, — она
Любовника в кровати задушила.

Но как-то в дни молчанья моего
Над озером угрюмым и скалистым
Я повстречал чекиста. Про него
Мне нечего сказать: он был чекистом.

«Какое будущее у народа, который позволил однажды сотворить с собой такое?»
Читать:
http://lib.aldebaran.ru/author/dombrovs ... ei__0.html

Железная дорога.
Ваня (в кучерском армячке). Папаша! кто строил эту дорогу?
Папаша (в пальто на красной подкладке): Граф Петр Андреевич Клейнмихель, душенька!

Разговор в вагоне

Славная осень! Здоровый, ядреный
Воздух усталые силы бодрит;
Лед неокрепший на речке студеной
Словно как тающий сахар лежит;
Около леса, как в мягкой постели,
Выспаться можно — покой и простор!
Листья поблекнуть еще не успели,
Желты и свежи лежат, как ковер.
Славная осень! Морозные ночи,
Ясные, тихие дни...
Нет безобразья в природе! И кочи,
И моховые болота, и пни —
Всё хорошо под сиянием лунным,
Всюду родимую Русь узнаю...
Быстро лечу я по рельсам чугунным,
Думаю думу свою...
II
«Добрый папаша! К чему в обаянии
Умного Ваню держать?
Вы мне позвольте при лунном сиянии
Правду ему показать.
Труд этот, Ваня, был страшно громаден, —
Не по плечу одному!
В мире есть царь: этот царь беспощаден,
Голод названье ему.
Водит он армии; в море судами
Правит; в артели сгоняет людей,
Ходит за плугом, стоит за плечами
Каменотесцев, ткачей.
Он-то согнал сюда массы народные.
Многие — в страшной борьбе,
К жизни воззвав эти дебри бесплодные,
Гроб обрели здесь себе.
Прямо дороженька: насыпи узкие,
Столбики, рельсы, мосты.
А по бокам-то всё косточки русские...
Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты?
Чу! восклицанья послышались грозные!
Топот и скрежет зубов;
Тень набежала на стекла морозные...
Что там? Толпа мертвецов!
То обгоняют дорогу чугунную,
То сторонами бегут.
Слышишь ты пение?.. „В ночь эту лунную
Любо нам видеть свой труд!
Мы надрывались под зноем, под холодом,
С вечно согнутой спиной,
Жили в землянках, боролися с голодом,
Мерзли и мокли, болели цингой.
Грабили нас грамотеи-десятники,
Секло начальство, давила нужда...
Всё претерпели мы, божий ратники,
Мирные дети труда!
Братья! Вы наши плоды пожинаете!
Нам же в земле истлевать суждено...
Всё ли нас, бедных, добром поминаете
Или забыли давно?..“
Не ужасайся их пения дикого!
С Волхова, с матушки Волги, с Оки,
С разных концов государства великого —
Это всё братья твои — мужики!
Стыдно робеть, закрываться перчаткою.
Ты уж не маленький!.. Волосом рус,
Видишь, стоит, изможден лихорадкою,
Высокорослый, больной белорус:
Губы бескровные, веки упавшие,
Язвы на тощих руках,
Вечно в воде по колено стоявшие
Ноги опухли; колтун в волосах;
Ямою грудь, что на заступ старательно
Изо дня в день налегала весь век...
Ты приглядись к нему, Ваня, внимательно:
Трудно свой хлеб добывал человек!
Не разогнул свою спину горбатую
Он и теперь еще: тупо молчит
И механически ржавой лопатою
Мерзлую землю долбит!
Эту привычку к труду благородную
Нам бы не худо с тобой перенять...
Благослови же работу народную
И научись мужика уважать.
Да не робей за отчизну любезную...
Вынес достаточно русский народ,
Вынес и эту дорогу железную —
Вынесет всё, что господь ни пошлет!
Вынесет всё — и широкую, ясную
Грудью дорогу проложит себе.
Жаль только — жить в эту пору прекрасную
Уж не придется — ни мне, ни тебе».
III
В эту минуту свисток оглушительный
Взвизгнул — исчезла толпа мертвецов!
«Видел, папаша, я сон удивительный, —
Ваня сказал, — тысяч пять мужиков,
Русских племен и пород представители
Вдруг появились — и он мне сказал:
„Вот они — нашей дороги строители!..“»
Захохотал генерал!
— Был я недавно в стонах Ватикана,
По Колизею две ночи бродил,
Видел я в Вене святого Стефана,
Что же... всё это народ сотворил?
Вы извините мне смех этот дерзкий,
Логика ваша немножко дика.
Или для вас Аполлон Бельведерский
Хуже печного горшка?
Вот ваш народ — эти термы и бани,
Чудо искусства — он всё растаскал! —
«Я говорю не для вас, а для Вани...»
Но генерал возражать не давал:
— Ваш славянин, англосакс и германец
Не создавать — разрушать мастера,
Варвары! дикое скопище пьяниц!..
Впрочем, Ванюшей заняться пора;
Знаете, зрелищем смерти, печали
Детское сердце грешно возмущать.
Вы бы ребенку теперь показали
Светлую сторону... —
IV
«Рад показать!
Слушай, мой милый: труды роковые
Кончены — немец уж рельсы кладет.
Мертвые в землю зарыты; больные
Скрыты в землянках; рабочий народ
Тесной гурьбой у конторы собрался...
Крепко затылки чесали они:
Каждый подрядчику должен остался,
Стали в копейку прогульные дни!
Всё заносили десятники в книжку —
Брал ли на баню, лежал ли больной:
„Может, и есть тут теперича лишку,
Да вот поди ты!..“ Махнули рукой...
В синем кафтане — почтенный лабазник,
Толстый, присадистый, красный, как медь,
Едет подрядчик по линии в праздник,
Едет работы свои посмотреть.
Праздный народ расступается чинно...
Пот отирает купчина с лица
И говорит, подбоченясь картинно:
„Ладно... нешто... молодца!.. молодца!..
С богом, теперь по домам, — проздравляю!
(Шапки долой — коли я говорю!)
Бочку рабочим вина выставляю
И — недоимку дарю!..“
Кто-то „ура“ закричал. Подхватили
Громче, дружнее, протяжнее... Глядь:
С песней десятники бочку катили...
Тут и ленивый не мог устоять!
Выпряг народ лошадей — и купчину
С криком „ура!“ по дороге помчал...
Кажется, трудно отрадней картину
Нарисовать, генерал?..»


Цена усилия всегда одна.
Вопрос: к чему она годна?
К деньгам? Иному смыслу?
Я будущим лишь смыслю.
Полезна будущему - пусть.
Нет - не в корзину гнилый груздь.

Я следую совета Диккенса насчет стихов.

Какие люди! Надолго к нам?

SVA1968
Сомневаюсь в дневной зарплате 2,5 рубля. Доводилось слышать расказ о 20-50 копеек в сезон и о том как их тратили.
Да и жалованые пенсии чиновников не могут быть значительно меньше зарплат рабочих.

Это меняет дело - ах он проказник, Аверченко, всего-то десять лет прошло, а он всё забыл, так мы ему сто лет спустя напомним

На самом деле, зарплаты были разными. Эта - высока, но не экстремальна. На Путиловских (оборонных, с бронью от армии) заводах в Питере в 1913 году зарплата квалифицированного рабочего-станочника составляла 100-150 рублей в месяц (смело умножаем на тысячу сегодняшних), а это - 4-6 рублей, в среднем "желтяк" (золотая пятёрка) в день. Но этот же рабочий своей кухарке платил 8-12 рублей в месяц (плюс маленькая комната при кухне в квартире этого образованного пролетария, могильщика капитализма, ну и харчи, конечно). Столько же примерно стоил волжский бурлак и одесский биндюжник - он дрых на берегу с запиской "меньше чем за полтинник не будить". Для сравнения: гражданский генерал в провинции (например, директор гимназии) имел жалованье в 400 рублей - как три-четыре путиловца, действительный тайный советник в Питере - 1300 рублей (десять путиловцев, или сто кухарок). То есть, для рабочих имеем колебания на порядок величины: от 50 копеек до 5 рублей в день. При этом в Америке Генри Форд платил минимум 6 долларов в день - то есть, 9 рублей: эдакая фордовская минималка, в полтора раза больше путиловской максималки. Но, конечно, и цены были очень неодинаковыми... Да и по стране тоже: если в Астрахани фунт икры в зависимости от сортности стоил от 40 копеек до 2 рублей, то в Питере уже от 1.3 до 6.5 рублей. Реально в провинции на 50 рублей можно было жить как на 150 в столице.

А с чего Вы взяли что Пантелей высококвалифицированный рабочий с Путиловского завода?
Странный диалог у нас. Я даю для сравнения простого работягу , Вы в оборот сравниваете с рабочим уровня инжинера на сегоднешний день. Из Вашего текста , Пантелей не может прожить на 2,5 в день а зарплата кухарки в 30-40 копеек вполне нормальна для столицы.
Я писал о 20-50 копейках в провинции и не видел в Вашем рассказе высококвалифицированного рабочего с серьезного предприятия.
Умножать на 1000 по Вашему принципу не серьезно. Продукты может и так да вот только сапожнику 1500 рублей никто не заплатит сегодня.
Для таких сочетаний , нужно брать комплекс а не только продукты.

ВОХА нет у нас странного диалога, похоже, никакого нет... Есть два монолога. Я процитировал рассказ, мысль которого - революционеры рабочих обманули, обещали что жизнь будет богаче - а получилось наоборот, во всяком случае, для тех, кто успел поработать и до и после революции: подавляющее большинство из них никакого улучшения лично для себя не поимели (о нас, потомках - можно спорить). Вы же начали о цифрах... Что ж, я готов и о цифрах - но уже вне всякой связи с рассказом. Или по-Вашему если у Пантелея было не два-писят, то и рассказ не правдив? Так это всё равно что привязаться к цвету его блузы...

На самом деле , мне весьма интересен разгоовр из-за полученной информации. Информация о Путиловском заводе и все что отписали выше , для меня интересна. Я знал что в провинциях получали и 20-50 копеек в день и жили. Ввязался в тему с простой целью , отписанное в расказе не догма и не может быть основой для полного представления о жизни в 1913 и в 1920-м. При СССР ктото вообще долго работал только за трудодни и при этом жил.

если так хорошо жили - то почему народ босиком ходил в центре Москвы?

Может из-за разницы в доходах?

Где то читал что в каком то годы с нитями были проблемы,поэтому швейное производство стояло некоторое время...

Максим Горький. Мать

Павел сделал все, что надо молодому парню: купил гармонику, рубашку с
накрахмаленной грудью, яркий галстух, галоши, трость и стал такой же, как
все подростки его лет.

Поправка: Форд ввёл минималку в 5 баксов в 1914 году (позднее в том же году увеличил до 6 баксов, сократив рабочий день с 9 до 8 часов - это позволило ввести третью смену в сутки, увеличив количество рабочих мест в полтора раза на тех же конвейерных линиях), когда в России золотой стандарт практически рухнул; курс был - после российской девальвации 1897 года, но до американской девальвации 1935 года - 8 долларов за 15 рублей, то есть - не 9, как я ошибочно посчитал, а 11 рублей в день получалось... До Фордовского же аттракциона невиданной щедрости средняя дневная зарплата в США была 3-3,5 доллара, или примерно 6 рублей. То есть, в 1913 путиловцы получали американскую зарплату.

удалил.